Дьявол кроется в мелочах.
Время идет, мне становится лучше.
Я все еще не знаю, куда девать свободное время. Учу языки, хожу на верховую езду, играю в большой теннис, езжу на велосипеде.
Энергии все еще не много. Иногда возникает странное ощущение, что еще немного - и ресурс снова начнет истощаться, и я моментально сворачиваюсь в энергосберегающий клубок. Читаю фанфики. Смотрю и пересматриваю кино. Стараюсь вкладывать во все меньше глобального смысла, чем вкладывала раньше. Даю психике и телу возможность продышаться и развернуться.
Ярость и отчаяние идут на убыль.
Оглядываясь назад я понимаю, что увольнение было самым верным из всех возможных решений. Что без этого я бы точно уже лежала в психиатрии.
Скоро полгода, как я нахожусь в непрерывной терапии. Удивительно, как много это значит для меня сейчас. В самом начале казалось, что ничто мне не поможет, что уже слишком поздно.
Месяц в Марокко остался позади, но никуда не исчез. Я ношу внутри соленый воздух, океан и крики чаек. Волны. Шум прибоя.
Мой тридцать первый год жизни на земле, а я только начала учиться по-настоящему жить.
Я все еще не знаю, куда девать свободное время. Учу языки, хожу на верховую езду, играю в большой теннис, езжу на велосипеде.
Энергии все еще не много. Иногда возникает странное ощущение, что еще немного - и ресурс снова начнет истощаться, и я моментально сворачиваюсь в энергосберегающий клубок. Читаю фанфики. Смотрю и пересматриваю кино. Стараюсь вкладывать во все меньше глобального смысла, чем вкладывала раньше. Даю психике и телу возможность продышаться и развернуться.
Ярость и отчаяние идут на убыль.
Оглядываясь назад я понимаю, что увольнение было самым верным из всех возможных решений. Что без этого я бы точно уже лежала в психиатрии.
Скоро полгода, как я нахожусь в непрерывной терапии. Удивительно, как много это значит для меня сейчас. В самом начале казалось, что ничто мне не поможет, что уже слишком поздно.
Месяц в Марокко остался позади, но никуда не исчез. Я ношу внутри соленый воздух, океан и крики чаек. Волны. Шум прибоя.
Мой тридцать первый год жизни на земле, а я только начала учиться по-настоящему жить.